Мир становится всё богаче, но бедность и неравенство никуда не уходят. Каждый из нас теперь наслаждается образом жизни, о котором средневековые короли не могли даже мечтать, но этот факт почему-то не делает нас счастливей. Всё больше людей выполняют работу, которую они сами считают бесполезной — и эта проблема не обходит даже самых талантливых и способных. Как посетовал один математик, работающий на Facebook, «лучшие умы моего поколения думают над тем, как добиться, чтобы люди кликали по рекламе».
Можно ли покончить с бесполезной работой, которая существует только для заполнения таблиц и отчётов об эффективности? Нидерландский мыслитель Рутгер Брегман считает, что это вполне реально. Уже несколько лет он доказывает, что безусловный базовый доход — бесплатные деньги для всех и каждого — может покончить со многими бедами современного мира. Дайте человеку хотя бы минимальную устойчивость — и он начнёт заниматься тем, что считает действительно важным.
Рутгер, из книги «Утопия для реалистов»
- Современный капитализм — это когда никчёмная работа позволяет зарабатывать на то, что действительно имеет значение. И безусловный базовый доход положит этому конец. Но экономическая обеспеченность сама по себе ничего не решит. Нам нужны настоящие цели — цели, которые сделают нашу жизнь более наполненной и осмысленной.
В своей книге «Утопия для реалистов» Рутгер Брегман полагает, что именно образование должно стать источником этих целей. Но для этого наш подход к обучению и воспитанию должен сильно измениться. С разрешения издательства «Альпина Паблишер» публикуем отрывок из этой книги.
Если есть на свете место, с которого следует начинать поиски лучшего мира, то это — классная комната.
Хотя образование, возможно, и способствовало появлению бесполезных работ, оно было также источником нового и осязаемого процветания. Если мы составим список десятка самых влиятельных профессий, педагогическая деятельность окажется среди лидеров. Не потому, что учителю достаются награды вроде денег, власти или положения, а потому, что учитель во многом определяет нечто более важное — направление человеческой истории.
Может быть, это звучит пафосно, но возьмем заурядного учителя младших классов, у которого каждый год новый класс — 25 детей. Значит, за 40 лет преподавания он повлияет на жизнь тысячи детей! Более того, учитель воздействует на личность учеников в их наиболее податливом возрасте. Они же, в конце концов, дети.
- Педагог не только готовит их к будущему — он ещё и напрямую формирует это будущее.
Поэтому наши усилия в классной комнате принесут дивиденды для всего общества. Но там почти ничего не происходит. Все значимые дискуссии, связанные с проблемами образования, касаются его формальных аспектов. Способов преподавания. Дидактики. Образование последовательно представляется как помощь в адаптации — смазка, позволяющая с меньшими усилиями скользить по жизни. В ходе телефонной конференции, посвящённой вопросам образования, бесконечный парад специалистов по тенденциям предрекает будущее и то, какие навыки окажутся существенными в XXI веке: основные слова — «креативность», «адаптируемость», «гибкость».
- В фокусе внимания неизменно компетенции, а не ценности. Дидактика, а не идеалы. «Способность решать задачи», а не проблемы, требующие решения. Неизменно всё крутится вокруг одного вопроса: какие знания и навыки нужны сегодняшним учащимся для того, чтобы преуспеть на рынке труда завтра — в 2030 году? И это совершенно неправильный вопрос.
В 2030-м году высоким спросом будут пользоваться смекалистые бухгалтеры без проблем с совестью. Если сохранятся нынешние тенденции, страны вроде Люксембурга, Нидерландов и Швейцарии станут ещё более крупными налоговыми гаванями, где транснациональные корпорации смогут эффективнее уклоняться от уплаты налогов, оставляя развивающиеся страны в ещё более невыгодном положении.
- Если цель образования — принимать эти тенденции как они есть, вместо того чтобы переломить их, то ключевым навыком в XXI веке обречён быть эгоизм.
Не потому, что этого требуют законы рынка и технологий, но лишь по той причине, что, очевидно, именно так мы предпочитаем зарабатывать деньги. Нам следует задать себе совершенно другой вопрос: какими знаниями и навыками наши дети должны обладать в 2030 году? Тогда вместо предвосхищения и приспособления мы поставим во главу угла управление и создание. Вместо того чтобы размышлять о том, что нам нужно, чтобы зарабатывать на жизнь той или иной бесполезной деятельностью, мы можем задуматься над тем, как мы хотим зарабатывать.
- Ни один специалист по тенденциям не сможет ответить на этот вопрос. И как бы он смог это сделать? Он просто следит за тенденциями, но не создаёт их. Сделать это — наша задача.
Для ответа нам необходимо исследовать себя и свои личные идеалы. Чего мы хотим? Больше времени на друзей, например, или на семью? На волонтёрство? Искусство? Спорт? Будущее образование должно будет готовить нас не только для рынка труда, но и для жизни. Мы хотим обуздать финансовый сектор? Тогда, наверное, нам следует поучить подающих надежды экономистов философии и морали. Мы хотим большей солидарности между расами, полами и социальными группами? Введём предмет обществознания.
Если мы перестроим образование на основе наших новых идей, рынок труда радостно последует за ними. Представим себе, что мы увеличили долю искусств, истории и философии в школьной программе. Можно биться об заклад, что возрастёт спрос на художников, историков и философов. Это подобно тому, как Джон Мейнард Кейнс представлял себе 2030 год в 1930-м. Возросшее процветание и усилившаяся роботизация наконец-то позволят нам «ценить цель выше средств и предпочитать благо пользе».
Смысл более короткой рабочей недели не в том, чтобы мы могли сидеть и ничего не делать, а в том, чтобы мы могли проводить больше времени за теми делами, которые для нас подлинно важны.
В конце концов, именно общество — а не рынок и не технологии — решает, что действительно ценно. Если мы хотим, чтобы в этом веке все мы стали богаче, нам необходимо освободиться от догмы, будто любая работа имеет смысл. И раз уж мы об этом заговорили, давайте избавимся и от того заблуждения, что высокий заработок автоматически отражает нашу ценность для общества.
Тогда мы, возможно, осознаем, что с точки зрения создания ценностей банкиром быть не стоит.
